«Чайка», МАМТ, 2011

«Чайка»: прерванный полет

В МАМТе снова можно увидеть нашумевший балет Ноймайера.

Постановка Джона Ноймайера, живого классика современной хореографии, в «Стасике» идет редко. По слухам, в феврале 2012 года яркий и запоминающийся балет покажут в последний раз. Чем не повод пригласить театралов обновить впечатления?

Главная интрига постановки мэтра в том, что действие чеховской пьесы разворачивается в балетном мире. Аркадину Ноймайер превратил в приму-балерину, Тригорина в ее личного хореографа, Треплева в борца за новые формы, а Нину — в неопытную танцовщицу с неоправданными амбициями. Музыкальным фоном к чеховским перипитиям хореограф избрал странный союз из произведений Чайковского, Скрябина, Шостаковича и нашей талантливой современницы Эвелин Гленни.

Балет при таком раскладе получился куда более психологическим, чем зритель привык видеть. В нем много едва уловимых, сладких для почитателей Антона Павловича нюансов, душевного трепета и исключительных подробностей. Никакой «хореографии в лоб», солисты подобны эльфам: бог знает как, но им удается станцевать суть своих персонажей. И пусть ювелирной точности, которой требует ноймайеровская хореография, у наших артистов нет (сказывается разница русской и европейской школы), зато есть личное отношение к делу и глубочайший драматизм.

В первом акте на деревянных подмостках, на фоне небесно-голубого задника и тощих трогательных березок милуются юные и еще наивные Нина и Костя, рядом несчастная Маша отвергает простака Медведенко, самовлюбленный Тригорин вальяжно прогуливается к нарисованному озеру, Аркадина ломается и фальшивит, изображая звезду сцены. Сюжет разворачивается не спеша… В соответствии с чеховским посылом зритель вязнет в простоватых пластических диалогах и вялых массовых сценах. Пресловутая дачная жизнь как на ладони, — лучше и показать нельзя.

Все настолько сдержанно в этом балете, что сцена, в которой Аркадина пытается удержать Тригорина от побега к Заречной, смотрится кульминацией. Босая и чуть не простоволосая прима забывает о заносчивости, стремится оставить при себе «личного хореографа». Ей, конечно, это удается.

Впрочем, солирует у Ноймайера все-таки не Аркадина, а Треплев. Гамлет балетного мира, он — робкий искатель новых форм, мнительный, как все таланты. У Ноймайера он отвергнут не только матерью и возлюбленной, его не принимает весь мир. Станцевать изгоя, не ударившись в пошлость и штампы, — такое возможно только в «новом» балете. Это утверждение справедливо и для пародийных зарисовок: во втором акте Аркадина танцует в кокошнике какие-то банальности, Тригорин размахивает золотым луком. Оба — герои сочиненного Тригориным популярного балета «Смерть Чайки». До чего похоже на новомодные постановки современной балетной Москвы!

Финал у Ноймайера случается почти незаметно. Треплев не стреляется, он заползает под театральные подмостки. Символ творческого фиаско, достойный гения.

http://www.vashdosug.ru/msk/theatre/article/68087/