«Первая вспышка»/ «Бессонница»: между сном и явью
Современная классика снова на сцене МАМТа.
Музыкальный театр им. Станиславского и Немировича-Данченко продолжает осваивать шедевры современной западной хореографии, в его репертуаре появились еще два общепризнанных шедевра. «Первая вспышка» Йорма Эло и «Бессонница» Иржи Килиана. Смотреть премьеры в театр сбежалась вся Москва. Надо признать, не зря.
«Коппелия»: кабаре на пуантах
В «Стасике» поставили уникальный балет Ролана Пети.
Скандал в летнюю ночь
В Москве показали неоднозначную версию оперы Бриттена.
Псевдоскандал вокруг спектакля Кристофера Олдена «Сон в летнюю ночь» (незадолго до премьеры властям отправили анонимку: мол, спектакль пропагандирует педофилию) оказался на руку театру. Билеты на ближайшие показы в МАМТе уже раскуплены. И хотя ничего нового для любителей современных оперных постановок в этом спектакле нет, сенсация все-таки случилась. Но она касается не столько Шекспира, вольно и сексуально интерпретированного, сколько прозвучавшей в Москве музыки.
«Война и мир»: сторонний наблюдатель
Великую русскую оперу поставили в Театре Станиславского и Немировича-Данченко.
Главное произведение Прокофьева — редкость в мировом оперном репертуаре — слишком трудно силами одной труппы воссоздать и озвучить многостраничный плод толстовского гения. Однако в 2012 году это непременно нужно было сделать — прошло 200 лет с победоносной для русских войны с Наполеоном. За грандиозную оперу взялся МАМТ. Постановкой занимался Александр Титель, оркестром — Феликс Коробов.
«Чайка»: прерванный полет
В МАМТе снова можно увидеть нашумевший балет Ноймайера.
Постановка Джона Ноймайера, живого классика современной хореографии, в «Стасике» идет редко. По слухам, в феврале 2012 года яркий и запоминающийся балет покажут в последний раз. Чем не повод пригласить театралов обновить впечатления?
«Сильфида»: эпоха возрождения
Пьер Лакотт реконструировал исчезнувший балет в МАМТе.
Этого балета ждали. И труппа, и публика, и критики, и восторженные поклонники «Стасика». Дело в том, что в новом сезоне балетная труппа театра оказалась в трудном положении: с поста руководителя ушел Сергей Филин, вслед за ним в Большой потянулись и солисты. Первая премьера должна была либо подтвердить, либо опровергнуть статус одной из самых заметных трупп в стране. Что ж, после помпезной роскоши «Спящей красавицы» в Большом театре, сдержанная красота балета Пьера Лакотта оказалась подарком ценителям. Настоящее искусство не требует ни одобрения представителей «элиты», бывающей в театре дай бог раз в год, ни пиара, ни насильственного апгрейда «чтобы повеселее».
«Х.М. Смешанная техника»: страну надули
Дебют Дмитрия Крымова на сцене МАМТ — отчаянно смелый приговор человеческим иллюзиям, а заодно законам оперного жанра.
Крымов — художник не только не имеющий отношения к опере, но и к драматическому искусству относящийся постольку поскольку. Все его спектакли — экспериментальные шедевры, образчики постмодернисткой эстетики, они всегда ставят под сомнения любые прозрачные концепты и законы жанра. Его метод заслуженно называют новаторским. Был очевиден он и в первой в его жизни опере.
Вновь приобретенным принципиальным успехом редкая на московской сцене феноменально-красивая опера Доницетти обязана работе певицы Хиблы Герзмавы и режиссера Адольфа Шапиро.
МАМТ можно поздравить, в его репертуаре утвердилась одна из самых знаменитых опер бельканто, в последний раз которую в России ставили еще при царях. В наше время ее осилил драматический режиссер Шапиро. Его оправданная не оперным прошлым учтивость по отношению к музыке и условностям либретто, гарантировало положительный результат. Устав от дерзостей, а зачастую и пошлостей современной оперной режиссуры публика благодарно приняла строгую постановку вместе со строгой сценографией и безупречно-строгим исполнением главных партий.
Испанский мэтр подарил МАМТу еще один колдовской балет, на этот раз — о Золотом веке Испании.
XVI–XVII столетия, ставшие для испанской культуры знаковыми, Начо Дуато решил приблизить к народу, элегантно и точно соединив приметы ушедшей эпохи, ее чувственное обаяние и тонкую красоту с современным бешеным ритмом и вечной нервозностью. В итоге случился26-минутный шедевр, в котором хореография играет роль провидения: всё про любовь и смерть нам рассказывают языком танца.
Под конец сезона МАМТ представил публике свою версию гофманиады. Страшные сказки великого романтика превратились в три оперные новеллы, музыкальную мощь которых трудно переоценить.
Опера Оффенбаха «Сказки Гофмана» — безусловный подарок меломанам. Лебединая песнь композитора (он не дожил до премьеры) есть оперная классика. Сложнейшие вокальные партии (интервальные скачки здесь на грани возможностей человеческого голоса), сюрреальный сюжет, гротескная основа… Браться за это мрачное оперное фэнтези было риском для труппы, однако, и делом чести тоже. Надо признать, команда МАМТа расщелкала «Сказки», как орешки.
Наталья Витвицкая 